«Белорусская газета», № 2 [318] от 14.01.2002
http://www.belgazeta.com/articl.shtml?num=20020114.2&pub=060310142
Автор: Виктор МАРТИНОВИЧ
9 января в столичном музее современного изобразительного искусства вниманию публики было представлено нечто, стоящее на стыке актуального дизайна и серьезной литературы. Книга Игоря Савченко «Искушение Сергеева» не имеет обложки, ее текст написан где на обороте пожелтевших фотографий, где - стилизован под вырезки из дореволюционного «Вестнiка».
Все это помещено в коробку из грубого гофрокартона, перемешано со снимками немецких детей и красных командиров, перевязано грубой бечевкой. Но самое главное, проект этот - не очередной выпендреж отмороженных постмодернистов, а вполне респектабельное начинание, изданное тиражом 1.000 экземпляров.
Один искусствовед, увидевший «Искушение», когда пришел в себя, назвал это «пароксизмом солипсизма». Хотя тексты Савченко к чистому солипсизму отнести сложно, сам проект по сути здорово напоминает произведения этого жанра (солипсизм - крайняя форма субъективного идеализма, в которой несомненной реальностью признается только мыслящий субъект).
Савченко писал и издавался много. Широко известен за рубежом, прежде всего в Германии, причем не столько как писатель, сколько как фотограф. Предыдущая его книга - Nach Osten. Bewegt, doch nicht zu schnell - издана тиражом 500 экз. и потому недоступна для массового читателя. Ее название объединило призыв «На Восток» и сугубо музыкальную фразу «в темпе, но не слишком быстро» (bewegt, doch nicht zu schsnell), позаимствованную автором из ремарки Антона Брукнера к финалу 4-й симфонии. Книга эта содержала по меньшей мере две гениальные находки: одну - в литературе, другую - в дизайне. Литературное новшество - рассказ «О некоторых формально-логических особенностях отрицательных конструкций русского языка», стилизованный под научную статью вымышленного немецкого славяниста Курта Обермайера, «по видимости, предназначавшуюся для публикации в университетском сборнике». Рассказ пропитан тонкой иронией человека, в совершенстве знающего три языка и пишущего о специфике восприятия русского немцами. Тема рассказа - русские выражения «никто не знает», «никто не сказал» и т.д., совершенно бессмысленные для любого немца либо англичанина, привыкших говорить nobody said to me, nobody knows («никто сказал мне», «никто знает»). Трогательный вывод, к которому приходит немецкий славянист, изучив противоречие двойного отрицания в этих фразах, - русский народ и русский язык имеют собственную логику.
Дизайнерская находка Nach Osten была в рассказе «Кинохроника из Германии», фактически содержащем описание документального фильма 40-х гг. Эффект «наложения кадров», которым известна любая старая кинохроника, передан в книге графически. В местах, где автор описывает «рябящее» изображение, строчки книги наплывают друг на друга, буквы пересекаются, и возникает впечатление, что сам текст вдруг «зарябил».
Впрочем, все эти дизайнерские и литературные находки остались далеко позади с выходом «Искушения Сергеева». Здесь союз дизайна и текста получился столь равноправным, что, перебирая книгу (слово «листая» в случае с «Искушением» не совсем уместно), сложно понять, где, собственно, заканчивается текст и начинается дизайн. Тексты писал все тот же Савченко, дизайн делали художники из агентства Collection.
«Искушение» - это коробка из гофрированного картона, на которой шрифтом газеты «Правда» написана фамилия автора и название труда. Никаких излишеств - только черный и красный цвета. Внутри - перевязанная бечевкой стопка коричнево-желтых фотографий, в которых затерялись три пронумерованных конверта. Их можно считать главами. Первый, самый тонкий конверт - повествования, стилизованные под газетные вырезки времен Первой мировой. На фоне дирижаблей, под рубрикой «Вести с фронтов» - три эпизода из жизни царской армии в 1914г. Второй конверт - фронтовые фотографии Второй мировой и сценки быта. На каждой - название рассказа. Сам рассказ помещен на обороте. Тот же принцип соблюден в третьей «главе», посвященной мирной жизни.
Самая шедевральная находка - черно-белый пейзаж: ночь над заснеженным полем, чернеющий вдалеке лес и встающая из-за леса луна. На пейзаже - название рассказа - «Двое». Сам рассказ - про двоих: человека и луну. Человек сидит и ждет ее. Когда она приходит, совсем не оттуда, откуда он ждал, человек перестает чувствовать свое одиночество: «И потеснилась ночь, и был он опять не одинок в этой чужой враждебной стране с ее необъятными пространствами и печальными песнями. И, как прежде, были они вдвоем. А через два часа обер-ефрейтор Вильке приведет ему смену, и отправится он спать, и, если повезет и не случится за то время обстрела, то увидит в недолгих снах и свой дом, и всех, кто ждет его там и любит, и по нем тоскует».
А еще один, почти импрессионистский рассказ, помещенный на обороте фотографии двух советских девушек, - про счастье. Без сомнения, это Моне в литературе: «Слышала, как он умывается, готовит завтрак, выходит за газетами… Потом, уже расставаясь со снами, но, не открыв еще глаз, она утыкалась в его подушку, обнимала ее руками и окуналась в родной запах. Значит, опять впереди день, день для них обоих, и будет так всегда, пока будет он и будет она, а в ванной, куда она сейчас зашлепает босая, еще пахнет его кремом для бритья…»
Идея отказа от привычной формы книги не нова. Ее придумали еще итальянские авангардисты, активно использовали русские футуристы (сборники «Садок судей», «Пощечина общественному вкусу», заумь Петра Митурича и т.д.). Но до этого, отказываясь от формы, художники протестовали против традиции. В случае же с «Искушением» создатели ушли от формы совершенно органично, не протестуя против чего-либо. Так получилось, что в любой другой форме эта книга не смотрелась бы. Текст родил оформление. Оформление помогло тексту.
Проект «Искушение Сергеева» можно отнести к разряду наиболее эффектных арт-акций последнего времени. Он дает емкий и, главное, убедительный ответ на вопрос о том, живо ли белорусское актуальное искусство. Жаль только, что на полках книжных он вряд ли появится. Или все-таки не жаль?