Версия Кнауппе

Франц Кнауппе

Секрет пейзажиста. Ян Ван Хааген

Freunde der Kunst, Heft XVII, Leipzig, April 1931, S. 23-25

Завораживающая комбинация неизъяснимой притягательности и столь же необъяснимого и безотчётного ужаса – вот ощущения большей части зрителей перед пейзажными полотнами Яна Ван Хаагена [1]. У меня никогда не было ни малейших зацепок, чтобы как-то приблизиться к разгадке этого феномена.

В один из ясных дней середины осени садящееся солнце застало меня посреди холмистых пустошей, кое-где поросших можжевельником. К западу холмы становились круче и должны уже были именоваться, скорее, предгорьями, контуры которых оживлял густой лес. Там же виднелись крыши ближайшего селения и шпиль церкви. Пейзаж был мне знаком больше в своём утреннем и дневном обличье – с сообразной каждому случаю гаммой красок. То же, что видел я сейчас, прищурившись, глядя на далёкие предгорья с садящимся за ними солнцем, поразило меня такой степенью своей изменённости, о возможности которой я не мог прежде и подозревать. Все незначащие детали ушли, а разнообразие красок свелось к замесу синего и серого. Картина приближалась к монохромной гравюре с её главенствованием формы.

Поражённый брёл я домой и тогда вспомнил об одной странной манере Ван Хаагена, о которой упоминали почти все его ученики – о том, что он обязательно изучал натуру своих пейзажей именно в закатные часы, хоть ни одного полотна с этим временем суток у него нам неизвестно. Вот тут, пожалуй, и мелькнули у меня первые догадки.

Итак, по моему убеждению, в полотнах Хаагена мы подспудно ощущаем неимоверной степени диссонанс, заключённый там в силу двух главных обстоятельств.

Обстоятельство первое: во всех его пейзажах мы встречаем такую степень проработки, одновременно, – и цвета, и формы, которую наш практический опыт никак не соотносит с реальностью. Глаз наш, а главное, все последующие системы обработки визуальной информации и формирования образа, не способны фиксировать с одинаковой относительной точностью и форму, и цвет объекта одновременно. Это следует из общего принципа неопределённости [2] (сформулированного вскоре после принципа неопределённости Гейзенберга [3]), который гласит: как минимум две некоммутируемые характеристики любого объекта не поддаются одновременному измерению с одинаковой относительной точностью. Такие характеристики этого объекта являются тогда сущностными. Объектом может быть физическое тело, волновое проявление, система понятий, свод теоретических воззрений. Следствие Куликова (более известное как реверсия Куликова [4]): если любые две характеристики объекта невозможно измерить одновременно и с одинаковой относительной точностью, то эти две характеристики являются достаточными для описания состояния данного объекта.

Вернёмся к нашему живописцу: утром и днём он наблюдал все детали колористики своих натур (рис. 1), в предзакатные же часы – прищурившись на садящееся солнце – фиксировал нюансы формы (рис. 2).

Тут неизбежно проявляется обстоятельство второе: все полотна Хаагена являют нам пример умозрительной экстраполяции цветовой гаммы, характерной для утреннего и дневного света, на систему освещения вечернюю.

Что я хочу заметить особо – всё вышеизложенное никоим образом не снизводит тайну творений Яна Ван Хаагена с высот мистических до арифметики конторского годового баланса и оставляет место как для последующих пытливых исследований моих сотоварищей, так и неизменному восхищению и трепету новых почитателей.

[1] Ян Ван Хааген (Jan van Haagen) – голландский живописец, пейзажист, 1684-1747

[2] Harvard Papers on Physics, Harvard University, Vol. XIXII, Cambridge, Massachusetts, 1929, pp. 19-27

[3] Вернер Гейзенберг сформулировал принцип неопределённости применительно к квантовой механике в 1927 году

[4] Harvard Papers on Physics, Harvard University, Vol. XIXII, Cambridge, Massachusetts, 1929, pp. 19-27

Игорь Савченко

Минск, сентябрь 2012